A simple mind
И снова – поезд, теперь еще громче и величавей, чем прежде. Последний раз мы собирались и рисовали в стенах его «Революцию», – и мне, наверное, следует в самое ближайшее время завершить ее наяву.
Я воображал, когда был школьником (и сейчас воображаю отчасти), что когда сгину, дух мой останется запертым в тех местах, где я бродил при жизни, и потому старательно наматывал круги по школьному этажу, вызывая тем интерес и насмешки одноклассников. Потом был техникум, потом – институт. Сейчас поле моей деятельности перенеслось за пределы каменных стен, – существует строго определенный городской маршрут, – а на ветру призраку, как известно, удержаться труднее всего.
Так вот, я думаю, этого никогда не случится. Моя жизнь – не улицы и не пустые коридоры зданий, и даже не занесенные тленом пустыри; жизнь моя – это поезд, состав, к которому с каждым годом прибавляется по вагону.
В этот раз я встретил в вагонах как людей из техникума (удивительно, но во сне они никакого раздражения у меня не вызывали – напротив даже, я выступал в роли их утешителя, отпуская им все прегрешения – постороннему это могло показаться именно таким). С другой стороны, были там и люди с работы, в которыми мы урывками завершали текущий проект.
Вагоны, потряхивая, несет куда-то вдаль и параллельного пути, который мог бы уводить назад, похоже, нет.
Мне кажется, что когда-нибудь мне надоест и это. Бесконечное блуждание среди спальных полок с подушкой, совой и мягкой игрушкой-белкой под мышкой. Каждодневное мочение на глазах у всего честного люда (стены в туалете почему-то отсутствуют). Я устану.
Позавчера я тоже был в поезде, только совершенно один. Места, которыми двигался состав, напоминали мне одну местность из «Унесенных призраками». Разлив половодья затопил рельсы, поэтому казалось, что он движется прямо по воде. В зеркальной глади ее отражались небеса.
Потом состав миновал затопленный поселок, столь же безлюдный, что и вагон, в котором ехал я. Поезд не сбавил скорости.
Я воображал, когда был школьником (и сейчас воображаю отчасти), что когда сгину, дух мой останется запертым в тех местах, где я бродил при жизни, и потому старательно наматывал круги по школьному этажу, вызывая тем интерес и насмешки одноклассников. Потом был техникум, потом – институт. Сейчас поле моей деятельности перенеслось за пределы каменных стен, – существует строго определенный городской маршрут, – а на ветру призраку, как известно, удержаться труднее всего.
Так вот, я думаю, этого никогда не случится. Моя жизнь – не улицы и не пустые коридоры зданий, и даже не занесенные тленом пустыри; жизнь моя – это поезд, состав, к которому с каждым годом прибавляется по вагону.
В этот раз я встретил в вагонах как людей из техникума (удивительно, но во сне они никакого раздражения у меня не вызывали – напротив даже, я выступал в роли их утешителя, отпуская им все прегрешения – постороннему это могло показаться именно таким). С другой стороны, были там и люди с работы, в которыми мы урывками завершали текущий проект.
Вагоны, потряхивая, несет куда-то вдаль и параллельного пути, который мог бы уводить назад, похоже, нет.
Мне кажется, что когда-нибудь мне надоест и это. Бесконечное блуждание среди спальных полок с подушкой, совой и мягкой игрушкой-белкой под мышкой. Каждодневное мочение на глазах у всего честного люда (стены в туалете почему-то отсутствуют). Я устану.
Позавчера я тоже был в поезде, только совершенно один. Места, которыми двигался состав, напоминали мне одну местность из «Унесенных призраками». Разлив половодья затопил рельсы, поэтому казалось, что он движется прямо по воде. В зеркальной глади ее отражались небеса.
Потом состав миновал затопленный поселок, столь же безлюдный, что и вагон, в котором ехал я. Поезд не сбавил скорости.