Встречал я на просторах Сети следующий флэшмоб, разновидность игры в ассоциации: ведущий называет слово, а игрок описывает связанные с этим словом вещи, которые случались у него / с ним в реальной жизни. Реальность, воспоминания – все это никогда не прельщало. Развернутый ответ, ко всему прочему, – нет, нет и нет. Я не буду отвечать, почему, а предложу вместо этого свой вариант игры. Я уничтожаю какую-нибудь реальную вещь, а потом рассказываю о том, что меня с ней связывало.
Вчера, к примеру, я избавился от своей коллекции камней. Мне было жалко ее, но еще жальче терпеть задвинутую в самый низкий угол комнаты. Этот мир определенно не был предназначен для нее; в мусоропроводе камни явно нашли свое освобождение. К тому же они пережили Конец света.
Собирал я их с детства – то были всякие там округлые камушки и «куриные боги», подобранные в районе Камского Устья. Один раз я чуть не утонул там, в пяти метрах от берега – и это был второй раз, который навеки вселил в меня отвращение к воде. Первый – это в школьном бассейне; счастье, что тогда это не произошло во время ныряния... хотя, кто знает? Моего первого физрука уволили, по слухам, из-за того, что у него утонул мальчик. Этот человек обожал топить детей... Но я отвлекся.
С течением времени, когда коллекция моя подрастала, я регулярно прореживал ее, оставляя только штучные экземпляры. Потом в ней появился деревянный кораблик, потом – две модельки кораблей, склеенные из подаренных пластмассовых наборов. Очень детальные, кстати, копии; коллекция моя превращалась таким образом, в подобие морского дна с затонувшими эсминцами в центре. Увы, модельки прожили недолго: мерзкие дети, которые приходили к нам в дом поиграть, быстро обломали своими шаловливыми ручками сначала мачты, а затем и палубы. В определенном возрасте детей стоит подпускать только к ударопрочным предметам.
Кстати, вспомнил. У меня где-то есть купленная в давние времена за бешеные (по моим тогдашним меркам) деньги модель довоенного автомобиля, которую постигла столь же печальная участь. Лучше избавиться и от нее тоже.
Гвоздем, хитом, так сказать, моей коллекции стали мертвые раковины, свозившиеся в нее разными людьми из разных мест. И почетное место среди них занимала глыба, которую я собственноручно протащил в десятилетнем возрасте через весь город; пронес, увернувшись от настойчивых просьб руководительницы детского экологического отряда, в котором работал, передать находку им. Глыба была целиком усеяна отпечатками древних морских раковин, было их там штук десять по меньшей мере.
И, разумеется, прогремела она в трубе мусоропровода громче всех.