Аутизм – это не болезнь, а состояние души.

У меня в груди опухоль. Под кожей правого соска. Иногда я трогаю ее, пытаясь раздавить (не неприятный пузырь, который можно «лопнуть», а комок какой-то жеваной плоти, прочно обосновавшийся в груди), но все без толку.
Я пытаюсь угадать, растет ли она, но сказать, когда она появилась у меня, затрудняюсь. Я лишен точки отсчета. Иногда мне кажется, что когда-то она была величиной с копеечную монетку, а иногда – что была всегда такой, как сейчас.

Еще я очень, очень одинок. Чувствовать это особо ужасно сейчас – ты подавлял и подавлял его, как эту растреклятую опухоль, все время, пока работал, а потом – бац! – начались праздники, и напомнить о себе ему уже не мешает ничего. Оно никуда не делось. Оно стало только острее (и неужели больше?)
В обед звонил телефон. Я не взял трубку. Не успел. Сидел на унитазе и дрочил, кажется. Вполне вероятно, что звонок этот даже не был адресован мне, но убедиться в этом я не успел.
За окном плывут тучки, маленькие, чистенькие. Светит солнце, орут невидимые дети. Вчера погода была явно более унылой; сейчас же от нее остался только лишь сильный ветер.
Я бы хотел начать писать что-то новое. Я бы хотел закончить старое (я клятвенно обещал себе ничего не начинать, пока не закончу ту зарисовку своего постапокалиптического сна на смерть Муамара Каддафи). Я бы хотел и с клипом новым своим закончить – первая моя чистая, без примесей, комедия. Вот такие были мои планы на эти праздники. А я вместо этого лежу и таращусь на тучи-облака. И день клонится к концу.

Мне кажется, что в последнее время я ни к кому не испытываю никаких чувств, кроме ненависти (разумеется, умело скрывая ее от окружающих). К родителям, к людям на работе, к тем, кого вижу на улице (если отрываю взор от того, что под ногами) и тем, кого только слышу. Я не имею ничего против ненависти; она даже помогает, как в случае с работой – когда меня уволят, я, по крайней мере, не буду сожалеть об этом, – но, как вы понимаете, сейчас я ощущаю себя одиноким и ненавидеть мне более некого, кроме как самого себя. Вероятно, это даже смешно.
Но мне не нужны ни друзья, ни девушки. Человек, которому был бы интересен я и мои мысли, только и всего. Только я знаю, что все люди в большей или меньшей степени эгоисты, как и я сам.

«Чем дальше ты удаляешься от места своего рождения, тем чаще оглядываешься назад» – так говорил Гораций Таллий, хоть я и не знаю, в какой мере такое суждение является верным. Мне сейчас снилось, что я вернулся в школу, где арендую под лестницей кабинет с единицами на табличке. Сто одиннадцатый, быть может, или сто десятый. У меня нет дома, вот я и снимаю комнату в школе. Внутри я постарался сделать все более или менее уютным; так, чтобы обстановка походила на обстановку жилой квартиры. Но меня постоянно мучает страх, что я потеряю ключ от входной двери. Изнутри она запирается только ключом.