Все мы давно уже привыкли воспринимать научный и технический прогресс как само собой разумеющееся. И даже сознаем, что его предпосылки — долгие, многолетние опыты и эксперименты — зачастую носят весьма аморальный характер. В то же время, когда о принесении в жертву науке животных и людей начинают говорить открыто, мы протестуем, чем этот прогресс и тормозим. Фильм «Химера» (название, данное отечественными прокатчиками, гораздо многозначнее, чем оригинальное «Splice» — «Скрещивание») как раз и рассказывает о том, что же стоит за такой, на первый взгляд, безобидной, но полезной вещью, как, например, генетический белок для лечения скота.

Поисками такого белка занимается пара ученых — Эльза и Клайв (их отлично играют Сара Полли и носитель врожденной интеллигентской харизмы Эдриан Броуди). Параллельно с этим в тайне от своего руководства они реализуют еще более амбициозный проект: скрещивают животное и человека, мотивируя это тем, что смогут в результате получить лекарство от других, уже человеческих заболеваний, считающихся неизлечимыми. В результате эксперимента на свет появляется трогательное существо, растущее не по дням, а по часам — Дрен. А дальше — дальше мы наблюдаем раскручивающуюся трагедию Эльзы и Клайва — которые терпят поражение и как ученые, и как родители, и, наконец, как люди.

Усыпление существа из пробирки, коим предполагается завершить эксперимент, постоянно откладывается «на потом». В Эльзе просыпается материнский инстинкт и она часами просиживает со страшненькой девочкой Дрен, пока Клайв разрывается между работой и их подпольной деятельностью. В довершение всего герои почти полностью забрасывают свою изначальную задачу — получение белка для лечения скота. Они уже вывели для своей компании пару существ, способных предоставить такой белок, дальнейшее им не интересно. Эльза и Клайв — ученые непоследовательные: кропотливые исследования им не нужны, их привлекает исключительно акт творения. Классическая модель Человеко-Бога двадцать первого столетия. Режиссер Винценцо Натали методично преподносит все это на блюдечке зрителю в надежде на шок. Его устремления оправдываются: чудовище Дрен вызывает жалость, в то время как Клайв, пытающийся утопить девочку, — омерзение. Прием этот, выволакивающий на свет божий самое низменное человеческой натуры, крайне неоригинален, но достигает в «Химере» невероятной силы за счет своей лабораторной дотошности — если в начале просмотра вы еще можете поймать себя на мысли, что где-то видели уже подобное — быть может, совсем недавно, в «Районе № 9», — то после все равно будете подхвачены мазохистским интересом увидеть, до какой точки сумеет подняться в аморализме своих героев Натали.


Собственно, проблема науки — это одна сторона фильма. Вторая, значительно более обогащающая его идейную составляющую — это проблема современных родителей. У главных героев нет детей — Эльза боится их заводить — и потому они не расстаются с ребенком-суррогатом. А ребенок тем временем вырастает, оборачиваясь половозрелой девушкой, с которой герои долго нянчились, как с куклой, но по вполне определенным причинам позабыли воспитать. Отсюда их растущая конфликтность с дочерью, которая в конце концов приводит к краху. В этой части фильма на свет выступает и его главное достоинство, благодаря которому «Химеру» вы никогда не забудете. Это, разумеется, сама Дрен, — красивая, дерзкая, сексуальная, притягательная и смертельно опасная. Воплощение совершенства человека, не стиснутого этическими и моральными рамками. Современная демоническая Галатея, настоящее дитя своих родителей-создателей, не утратившее их хладнокровия и жестокости. К чести режиссера надо сказать, что Дрен ни капельки не напоминает сказочных монстров Гильермо дель Торо, который выступает исполнительным продюсером «Химеры». Дрен — детище не только Клайва и Эльзы, но и самого Винченцо Натали.

К сожалению, любые возможные и воплощенные достоинства фильма перевешивает его мрачность. Еще в раннем и, несомненно, более удачном фильме Натали, «Куб», камера брала на себя роль этакого бесстрастного глаза-фиксатора человеческих отношений. Но здесь, в силу заявленной тематики, краски сгущены гораздо больше, без какого-либо намека на теплоту. Самый знаменитый кинорежиссер-мизантроп Ларс фон Триер сумел бы подать происходящее с гораздо большей иронией и чувственностью. У Натали же нет к Эльзе и Клайву ни любви, ни сострадания: как и герои, мы видим происходящее глазами холодного ученого-экспериментатора. Это, а также до крайности банальный финал, и позволяет поставить фильму только 7 из 10.